Пропал дом что будет с паровым теплоснабжением
Собачье сердце. Цитаты | Киноцитатник
Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь?
Дворники из всех пролетариев самая гадкая мразь, человеческие чистки, самая невысокая категория.
Кинематограф у представительниц слабого пола единственное успокоение в жизни.
Нигде помимо такой отравы не получите, как в «Моссельпроме».
Лаской — только лишь одним способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя: это я утверждал, утверждаю и буду говорить.
Взрослая женщина, а как ребенок: тащишь в рот всякую мерзость.
Вы маг и волшебник, профессор!
Каждую ночь обнаженные девушки — стаями.
Боже мой, пропал дом. Что будет с паровым теплоснабжением?
— Столовой нет ни у кого в Москве. — Даже у Айседоры Дункан. — И где же я должен есть?
Очень может быть так, что Айседора Дункан так и выполняет. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан. Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной. И дайте мне есть там, где ее принимают все нормальные люди. А не в передней. И не в детской.
— Предлагаю вам взять несколько журналов в выгоду детей Германии. По полтинику штука. — Нет, не возьму. — Ну почему вы отказываетесь? — Не хочу. — Вы не сочувствуете деткам Германии? — Сочувствую. — А, полтиника жалко. — Нет. — Так чего же?
Холодными закусками и супом закусывают только недорезанные коммунистами помещики.
— Необходимо не только знать, что есть, но и когда, как и что при этом говорить. А если вы заботитесь о собственном пищеварении, мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и медицине. И Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет. — Да ведь иных нет.
— Вот никаких и не читайте.
Все будет как по маслу. Сначала по вечерам пение, потом в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет паровое теплоснабжение. И так дальше.
Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?
А что означает эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе нет, врач. Что вы подразумеваете под данным словом, а? А это вот что: когда я взамен того, чтобы оперировать по вечерам, начну петь хором, у меня настанет разруха. Если я, ходя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза, и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется разруха. Поэтому, разруха не в клозетах, а в головах.
Двум Богам служить нельзя, дорогостоящий врач. Невозможно в одно и то же время заметать трамвайные пути и устраивать доли каких-то зарубежных оборванцев.
Никакой контрреволюции в моих словах нет. В них только здоровый смысл и жизненная опытность.
Успевает везде тот, кто никуда не торопится.
На человека и на животное можно действовать только внушением.
Значит, Тимофеева, вы хотите озвездить собственную двойню?
Герои Уэлса если сравнивать с вами просто пустяк.
Дай папиросочку, у тебя брюки в полоску.
2 серия. Человеку без документов строго воспрещается существовать.
Вы его зря прелестным ругаете.
Я не хозяин. Господа все в Париже.
Для чего необходимо искусственно фабриковать человека, когда каждая баба может его родить когда захотите?
На правонарушение не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
Человек с собачим сердцем.
Учти, Егоровна, если будешь жечь паркет в печке, всех выселю.
А, другими словами он говорил? Однако это еще не означает быть человеком.
Целиком уверен я, что в моем происхождении нечисто. Здесь не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке.
Размышляете, чем бы заняться в выходные дни? Вы можете смотреть фильм Третье измерение online на ресурсе filmatrix.ru.
Собачье сердце — Цитатник «Собачьего сердца»
ЦИТАТЫ ИЗ ФИЛЬМА
— Вы зря, господа, ходите без калош: самое первое, вы простудитесь, а второе, вы наследите мне на коврах, а все ковры у меня — персидские.
— Самое первое, мы не господа
— Самое первое, вы мужчина или представительница прекрасного пола?
— А вас милосердый правитель, попрошу снять головной убор.
— Скажите, это вас вселили в жилую площадь Федор-Палыча Саблина?
— Боже, пропал дом… что будет с паровым теплоснабжением.
— Мы к вам, профессор, вот по какому делу! Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома!
— Кто на ком стоял.
— Очень может быть так, что Айседора Дункан так и выполняет. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан!
— В настоящий момент ко мне вошли четверо — среди них одна представительница прекрасного пола, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами, — и терроризировали меня.
— …предлагаю вам взять несколько журналов — в выгоду детей Германии! По полтиннику штука!
— Но почему вы отказываетесь?
— Вы не сочувствуете деткам Германии?
— А, полтинника жалко?!
— Знаете ли, профессор — если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступились бы самым возмутительным образом, вас следовало бы забрать!
— А вы не обожаете пролетариат!
— О! А сейчас, Иван Арнольдыч, быстро вот эту штучку! Если вы мне скажете, что это плохо, вы мой родной противник на всю жизнь. Это плохо? Плохо? Ответьте, уважаемый врач!
— Заметьте, Иван Арнольдыч: холодными закусками и супом закусывают только недорезанные коммунистами помещики. Мало-мальски человек который себя уважает оперирует закусками горячими.
— …А если вы заботитесь о собственном пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Почему убрали ковер с праздничной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке необходимо забить досками, а ходить кругом, вокруг, через черный вход?
— И почему это пролетарий не может снять собственные грязные калоши внизу, а пачкает мрамор!
— Да у него ведь, Филипп Филиппыч, и совсем нет калош!
— Ничего похожего! На нем сейчас есть калоши — и это калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые пропали весною 17-го года!
— А что означает эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе нет, врач. Что вы подразумеваете под данным словом, а? А это вот что: когда я, взамен того, чтобы оперировать по вечерам, начну в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется разруха. Поэтому, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат: «долой разруху!» — я смеюсь. Ей Богу, мне смешно! Это значит, что любой из них должен лупить себя по затылку! И вот когда он выбьет из себя эти все, понимаете, галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым собственным делом, — разруха пропадет сама собой. Двум богам служить нельзя, дорогостоящий врач.
— Мы на сегодняшний день ничего делать не станем: самое первое, заяц издох, а второе, в огромном — «Аида».
— Успевает везде тот, кто никуда не торопится.
— Ошейник все равно что портфель…
— Ножиком в сердце. Прекрасно!
— Да мне бы имена им дать.
— Ну что ж, я предлагаю такие имена: Баррикада, Бебелина, Пистелина .
— Нет-нет-нет-нет-нет. Нет. Нет. Лучше назовём их просто: Клара и Роза. В честь Клары Цеткиной и Розы Люксембург, товарищи!
— Профессор… у него отвалился хвост!
— Примус! Признание Америки! Москвошвея! Примус! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Москвошвея! Москвошвея! Пивная! Еще парочку! Буржуи! Буржуи! Не толкайся, подлец, слезай с подножки! Я тебе покажу, твою мама!
— В очередь, сукины детки, в очередь!
— Дай папиросочку, у тебя брюки в полоску!
— Эх, говори, Москва — разговаривай, Рассея!
—Что это за мерзость? Я говорю о галстуке.
— Чем же мерзость? Роскошный галстук.
— Обычная кухарка, а форсу — как у комиссарши.
— Кто сказал пациенту: «Пес его знает!»?
— Что-то вы меня больно утесняете, папаша!
— Что? Какой я вам папаша?!
— Чисто, как в трамвае!
— Мы в университетах не обучались!
— Пальцами блох лови, пальцами! Не понимаю, откуда вы их только берете?
— Да что ж, развожу я их, что ли?
— Человеку без доку’ментов строго воспрещается существовать!
— Довольно обидные Ваши слова — очень обидные… Что я — каторжный? Как это так — «шляться»?
— Ну и что же он говорит, этот ваш великолепный домком?
— Вы его зря прелестным ругаете!
— И как же вам угодно называться?
— Ну ладно, не валяйте дурака.
— Ни в каком календаре ничего аналогичного не может быть!
— Довольно необычайно — когда у вас в смотровой висит!
— Да вот — 4 марта отмечается.
— Да, на самом деле. В печку его — сейчас же.
— А фамилию разрешите узнать?
— Фамилию? Я согласен наследственную принять.
— Бить будете, папаша?!
— Так что же вы читаете? Робинзона Крузо?
— Эту как ее? Переписку Энгельса с данным… как его, дьявола? С Каутским!
— Да что здесь предлагать? А то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-нибудь… Голова пухнет. Взять все, да и разделить!
— Кто убил кошку госпожа Полосухиной.
— Вы, Шариков, 3-го дня укусили даму на лестнице!
— Да она меня по морде хлопнула — у меня не служебная рожа!
— К слову, какой подлец снабдил вас этой книжкой?
— У вас все негодяи. Ну что ж — ну, Швондер дал. Чтобы я развивался.
— Зина! … Там в приемной… Она в приемной?
— В приемной — зеленая, как купорос.
— Да — зеленая книга!
— Ну, в настоящий момент палить. Она ж служебная, с библиотеки!
— Переписка, именуется, Энгельса… с данным… с чертом… В печку ее!
Слоны — животные полезные.
Делай неясное лицо, идиотка!
— Я не хозяин. Господа все в Париже.
— Где же я буду харчеваться?
— Может, Зинка взяла?
— Филипыч, ну скажи ему!
— Вчера котов душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили…
— Послушайте, что же вы выполняете с данными убитыми котами?
— На польты пойдут! Из них белок делать будут — на рабочий заем.
— Это — наша машинистка, жить со мной будет. Борменталя нужно будет выселить из приёмной. У него собственная квартира есть.
— Однако нельзя же так — с первым встречным… исключительно из-за служебного положения…
— Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый!
— У самих револьверы отыщутся.
— А ты знаешь, Полиграфыч, где они скрываются?
— Я на шестнадцати аршинах тут сижу и буду сидеть!
— Но разрешите — как же он служил в очистке?
— Я его туда не назначал. Ему хозяин Швондер дал совет, если не ошибаюсь.
— Неприличными словами не выражаться!
— А Швондера я собственноручно спущу с лестничной клетки, если он еще раз возникнет в квартире профессора Преображенского!
— Прошу данные слова занести в протокол.
— Я красивый мужчина! Очень может быть так, что бабушка моя согрешила с водолазом.
— Ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а сейчас гнушаются.
— Театр — это дуракаваляние… Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна.
— До чего вредное животное! — Про кота я говорю. Подобная сволочь…
— Дворники из всех пролетариев — самая гадкая мразь.
— Спаньё на полатях отменяется.
Собачье сердце_ Перлы
Дворники из всех пролетариев – самая гадкая мразь. [MP3]
25 лет, клянусь богом, ничего аналогичного. Последний раз в 1899-м году, в Париже, на Рю де ла Пэ… [MP3]
Похабная квартирка… [MP3]
Мы к вам, профессор, и вот по какому делу… [MP3]
Вы зря, господа, ходите без калош. Самое первое, вы простудитесь, а второе, вы наследите мне на коврах, а все ковры у меня персидские. [MP3]
– Самое первое, мы не господа! – Самое первое, вы мужчина или представительница прекрасного пола? – Какая разница, товарищ?
– Скажите, это вас вселили в жилую площадь Федор-Палыча Саблина? – Нас!
– Боже, пропал дом… Что будет с паровым теплоснабжением. [MP3]
– Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома! – Кто на ком стоял. [MP3]
– Столовых нет ни у кого в Москве. – Даже у Айседоры Дункан! [MP3]
– И где же я должен есть? – В спальной комнате!
– Очень может быть так, что Айседора Дункан так и выполняет. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я – не Айседора Дункан. Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной! Передайте это общему собранию. [MP3]
В настоящий момент ко мне вошли четверо – среди них одна представительница прекрасного пола, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами, – и терроризировали меня! [MP3]
Но исключительно требование: как хотите, все что угодно, когда захотите, но чтобы это была подобная бумажка, если есть наличие которой ни Швондер, ни кто-либо другой не имел возможности бы даже подойти к дверям моей квартиры. Финальная бумажка. Практическая! Реальная!! Броня. [MP3]
Это какой-то… стыд… [MP3]
– Если бы в настоящий момент была дискуссия, я доказала бы Петру Александровичу… – Виноват, вы сию минутку желаете открыть дискуссию? [MP3]
– …предлагаю вам взять несколько журналов – в выгоду детей Германии. По полтиннику штука! – Нет, не возьму. – Но почему вы отказываетесь? – Не хочу. – Вы не сочувствуете деткам Германии? – Сочувствую. – А, полтинника жалко… – Нет. – Так чего же?
– Знаете ли, профессор, если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступились бы самым возмутительным образом, вас следовало бы забрать! – За что. – А вы не обожаете пролетариат!
– Да, я не люблю пролетариат… [MP3]
…холодными закусками и супом закусывают только недорезанные коммунистами помещики. Мало-мальски человек который себя уважает оперирует закусками горячими. [MP3]
– А если вы заботитесь о собственном пищеварении, мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет. – Гм… Да ведь иных нет!
– Вот никаких и не читайте. [MP3]
Ну, сейчас, значит, пошло. Пропал дом. Все будет как по маслу: сначала по вечерам пение, потом в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет паровое теплоснабжение и так дальше… [MP3]
Почему убрали ковёр с праздничной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке необходимо забить досками, а ходить кругом, вокруг, через чёрный вход? [MP3]
– И почему это пролетарий не может снять собственные грязные калоши внизу, а пачкает мрамор?! – Да у него ведь, Филипп Филиппыч, и совсем нет калош!
– Ничего похожего! На нем сейчас есть калоши – и это калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые пропали весною 17-го года! Спрашивается, кто их попёр? Я? Не может быть! Буржуй Саблин? Сахарозаводчик Полозов? Да ни за что. Это выполнили как раз вот эти самые… певуны. [MP3]
А что означает эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе нет, врач. Что вы подразумеваете под данным словом, а? А это вот что: когда я, взамен того, чтобы оперировать по вечерам, начну в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется разруха. Поэтому, разруха не в клозетах, а в головах! Значит, когда эти баритоны кричат: «долой разруху!» – я смеюсь. Ей-богу, мне смешно! Это значит, что любой из них должен лупить себя по затылку! И вот когда он выбьет из себя эти все, понимаете, галлюцинации и займётся чисткой сараев – прямым собственным делом, – разруха пропадет сама собой. Двум богам служить нельзя, дорогостоящий врач. [MP3]
Мы на сегодняшний день ничего делать не станем. Самое первое, заяц издох, а второе, в огромном – «Аида». [MP3]
Очень может быть так, что бабушка моя согрешила с водолазом. [MP3]
Абыр-абыр … абырвалг! [MP3]
Примус! Признание Америки! Москвошвея! Примус! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Москвошвея! Москвошвея! Пивная! Еще парочку! Буржуи! Буржуи! Не толкайся, подлец, слезай с подножки! Я тебе покажу, твою мама! [MP3]
Истинно вам говорю: 4 мая 1925 года Земля налетит… на небесную ось! [MP3]
В очередь, сукины детки, в очередь. [MP3]
Дай папиросочку, у тебя брюки в полоску. [MP3]
Отлезь, гнида. [MP3]
– Что это за мерзость? Я говорю о галстуке. – Чем же мерзость? Роскошный галстук. Дарья Петровна подарила.
– Дарья Петровна вам гадость подарила. [MP3]
Чего я, хуже людей? Пойдите на Кузнецкий – все в лаковых… [MP3]
Обычная кухарка, а форсу как у комиссарши. [MP3]
– Кто сказал пациенту: «Пес его знает!»? Что вы, в действительности, в кабаке, что ли? – Что-то вы меня больно утесняете, папаша! [MP3]
Да что вы все: то не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае… Чего вы мне жить не даёте? [MP3]
Хорошенькое дело: ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а сейчас гнушаются. А я, может, собственного разрешения на операцию не давал! А равно и мои родные. Я иск, может, имею право предоставить. [MP3]
А-а, уж естественно, как же, какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с! Мы в университетах не обучались. В жилых площадях по 15 комнат с ванными не жили. Только сейчас пора бы это оставить. Сейчас любой имеет своё право… [MP3]
– Пальцами блох лови! Пальцами! Не понимаю: откуда вы их только берёте? – Да что ж, развожу я их, что ли? Видно блохи меня любят. [MP3]
– Документ, Филипп Филиппыч, мне нужно. – Документ? Чёрт… А, может быть, это… как-нибудь… – Это уж – извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать. [MP3]
Довольно обидные ваши слова – очень обидные… Что я – каторжный?! Как это так – «шляться»? [MP3]
– Ну и что же он говорит, этот ваш великолепный домком? – Вы его зря прелестным ругаете! Он интересы оберегает. – Чьи интересы, разрешите узнать? – Известно чьи – рабочего элемента. – Вы что же, труженик?
– Да уж известно – не нэпман! [MP3]
Они говорят: где ж это видано, чтобы человек проживал непрописанный в Москве? Это раз. А самое основное – учётная карточка. Я дезертиром быть не желаю. Снова же: союз, биржа… [MP3]
– Имя я себе абсолютно спокойно могу выбрать. Пропечатал в газете и шабаш! – И как же вам угодно называться?
– Полиграф Полиграфович! [MP3]
– Извините, мне ваше имя показалось странным. Где вы только откопали такое? – Домком посоветовал. По календарю искали… [MP3]
– Ни в каком календаре ничего аналогичного не может быть! – Довольно необычайно, когда у вас в смотровой висит! – Ну и где?! – Да вот – 4 марта отмечается.
– Да, на самом деле. В печку его – сейчас же! [MP3]
– Ну а фамилию, разрешите узнать? – Фамилию? Я согласен наследственную принять. – А конкретно.
– Пишите удостоверение, человек профессор: что так, мол, и так, предъявитель сего на самом деле, Шариков Полиграф Полиграфович, зародившийся, мол, у вас в квартире. – Вот чёрт! Глупее ничего себе и представить нельзя. Ничего он не зазародился, а просто… Ну, проще говоря…
– Это ваше дело! [MP3]
Довольно удивительно, профессор, как это вы документы называете идиотскими… [MP3]
– А ни с того ни с сего война с империалистическими хищниками? – Я сражаться не пойду никуда! – Вы, человек Шариков, говорите в высокой степени несознательно. На воинский учёт нужно взяться… – На учёт возьмусь, а сражаться – шиш с маслом. Я тяжко раненный при операции. Меня, вишь, как оттяпали. – Вы анархист-индивидуалист? – Мне белый билет положено.
– Ну, отлично, не имеет значение пока. [MP3]
Извините, профессор, нет. И не предвидится… [MP3]
Бить будете, папаша. [MP3]
– До чего вредное животное. – Это кого вы имеете в виду, разрешите вас спросить?
– Кота я подразумеваю. Подобная сволочь. [MP3]
Чуть глаза не лишил. Вот сука, а? [MP3]
– Я… водочки выпью. – А не будет вам? – Вам жалко?
– Вы, Шариков, чепуху говорите. И возмутительней всего то, что говорите её категорично и смело. [MP3]
– Вот все у вас, как на параде. Салфетку – туда, галстук – сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси». А таким образом, чтобы действительно, – это нет. Мучаете сами себя, как… при царском режиме. – А как это «действительно», разрешите узнать? – Желаю, чтобы все! – И вам… того же.
Я ещё… водочки выпью. [MP3]
– А почему, собственно, вам не понравится театр? – Да дуракаваляние. Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна. [MP3]
– Вы бы почитали что-нибудь, а то, знаете ли… – Уж и так читаю, читаю…
– Зина, убирай, детка, водку. [MP3]
– Так что же вы читаете? Робинзона Крузо? – Эту – как её. Переписку Энгельса с данным… Как его, дьявола. С Каутским. – Разрешите выяснить, что вы можете сказать по поводу прочтённого? – Да не согласен я. – Что, с Энгельсом или с Каутским?
Да что здесь предлагать. А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-нибудь… голова пухнет! Взять все, да и разделить… [MP3]
– Кто убил кошку госпожа Поласухер?! Кто. – Вы, Шариков, 3-го дня укусили даму на лестнице. – Да она меня по морде хлопнула! У меня не казённая рожа! – Так как вы её за грудь ущипнули! Вы стоите.
– Вы стоите на самой невысокой ступеньки развития. Вы ещё только формирующееся, слабое в умственном отношении существо. Все ваши действия зверины! И вы, в наличии 2-ух людей с университетским образованием, позволяете себе давать рекомендации космического масштаба и космической же глупости про то, как все разделить! [MP3]
Запомните , что вы обязаны промолчать и слушать, промолчать и слушать, что вам говорят! Учиться и пытаться стать хоть сколько-нибудь допустимым членом социального общества. [MP3]
– К слову, какой подлец снабдил вас этой книжкой? – У вас все негодяи. Ну что ж, ну Швондер дал, чтобы я развивался. – Я вижу, как вы развиваетесь после Каутского. Зина! – Зина! – Зина! – Там в приемной… Она в приемной? – В приемной – зеленая, как купорос. – Да – зеленая книга… – Ну, в настоящий момент палить. Она ж служебная, с библиотеки!
– … переписка, именуется, Энгельса… с данным… с чертом… В печку ее! [MP3]
Слоны – животные полезные. [MP3]
Cделай неясное лицо, идиотка! [MP3]
Я не хозяин. Господа все в Париже. [MP3]
Вот! Член жилищного товарищества, и мне точно положено жилая площадь у ответственного съемщика Преображенского в шестнадцать квадратных аршин. Благоволите… [MP3]
Я без пропитания оставаться не могу. Где же я буду харчеваться?! [MP3]
О-о-о. Етит твою мама, профессор. [MP3]
Я не один в доме живу. Может, Зинка взяла? [MP3]
Полюбуйтесь, хозяин профессор, на нашего визитёра Телеграфа Телеграфовича! Ну, я-то замужем была, мне все равно, а Зина – безвинная женщина! Отлично, что я проснулась. [MP3]
Тем более, что Шариков ваш – прохвост! Вчера он взял в домкоме 7 рублей – на приобретение учебников! Собака… [MP3]
Вчера котов душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили… [MP3]
– Послушайте, что же вы выполняете с данными убитыми котами? – На польты пойдут! Из них белок делать будут – на рабочий заем. [MP3]
– Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме. – Я на колчаковских фронтах ранен! [MP3]
У самих револьверы отыщутся… [MP3]
Обед в столовую подашь… [MP3]
Я на шестнадцати аршинах тут сижу и буду сидеть! [MP3]
Профессор просит вас никуда не уходить из жилой площади. Это не от недоверия к вам, просто кто то придёт, а вы не выдержите и откроете. Нам нельзя мешать, мы заняты… [MP3]
Неприличными словами не выражаться! [MP3]
Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке. [MP3]